18+
  Войти, или Зарегистрироваться (Что мне это даст?)

На Северско-Донецком направлении

16 Февраля 2014, 17:30

Говоря об освобождении Константиновского района от фашистских захватчиков в январе-феврале 1943 года на Северско-Донецком направлении, нельзя говорить только о хуторах левобережья Донца. В территорию района входила часть населенных пунктов правобережья реки Северского Донца: станица Усть-Быстрянская и хутор Рубежный, (сегодня Усть-Донецкого района). И говорить об освобождении района необходимо с учетом этой освобожденной территории именно как Константиновского района.

Заканчивается период освобождения нашего района. В связи с этим хочу предоставить читателям рассказ, посвященный этим событиям:

На Северско-Донецком направлении
(по реальным событиям)

С началом нового 1943 года в донских хуторах все чаще стали появляться советские разведчики, да и в чужеземной речи оккупантов, румынских и немецких солдат и офицеров, стали проскальзывать слова: Сталинград, Котельниково. А иной раз заглянет какой-нибудь отступающий немецкий или румынский солдат в хату, чаще в погреб или хлев, где в основном ютились местные жители, и спросит: «Матка, яйко, млеко?» И тут же добавит: «Гитлер капут! Рус конец война» — это с расчетом, что хозяйка раздобрится и даст что-нибудь поесть.

В первые январские дни, еще до Рождества, основные части немецких солдат в спешном порядке стали покидать хутора. Это могло говорить о приближении фронта и скором освобождении донской земли от фашистов. И действительно, скоро стали доноситься отзвуки приближающихся боев, раскаты военного грома — канонады орудийных выстрелов. А вечерами иногда на восточной стороне были видны зарницы войны. Но потом все стихало, и опять наступала мучительное ожидание.

В последние дни оккупации сильно активизировались полицаи. Они бегали по домам, были напуганы больше немецких солдат, врывались в дома своих земляков и рылись в сундуках, пытаясь найти что-то ценное. Забирали вещи, обувь, посуду, все, что им нравилось и попадалось под руку. Вязали узлы и забивали ими свои повозки, в надежде на светлое германское будущее. От злости пинали попадавшихся на пути дедов и подростков. Основную часть подростков призывного возраста они еще раньше выловили и угнали за реку Северский Донец. А теперь мстили оставшимся старикам и мальчишкам-малолеткам.

В один из суровых январских дней послышались звуки нарастающего боя, и началось освобождение хуторов левобережья Северского Донца.

Местные жители разбегались по дворам, где находились большие погреба и прятались там по 10 и более человек.

К вечеру бой стих, и противник изредка отстреливался уже из-за Донца. Местами фронт перевалил через речку и продвигался по территории соседнего Раздорского района, а местами замер, как бы в ожидании чего-то определенного. Еще кое-где по балкам слышалась перестрелка. Солнце уходило на закат за крутой противоположный берег реки.

К дому Коротковой Анны Агапьевны подъехала полевая кухня. Укрыв коней за домом, три молоденьких бойца сноровисто управлялись по хозяйству. Один боец колол дрова, другой быстро принес воды, и белый дым повалил из топки кухни. Веселые и радостные от победы бойцы разговорились с хозяйкой дома и ее дочерью Марией, наспех собиравшей двухлетнего сынишку Валентина.

«Куда Вы, мамаша, собираетесь на ночь глядя, скоро каша будет готова!»

Не доверяла случаю Анна Агапьевна, подгоняла дочь Марию и помогала одевать внука. Она уже слышала рассказы земляков из соседних хуторов, когда утром освобождали хутор, а к вечеру проклятая немчура опять возвращалась и начинала лютовать, поджигая дома, как в соседнем Верхнем Калинове, где сожгли почти весь хутор.

Пока собирались для «эвакуации» в погреб, веселые бойцы успели представиться: тот, что пошустрей, был земляк с Морозовской, а чернявый крепыш говорил, что впереди за Донцом его родной хутор, радовался, что скоро увидит свою мать. Третий тоже из-под Ростова-на-Дону. Все казачата, веселые ребята. Говорили: «Ты мать не бойся мы теперь никуда не уйдем. Вот бойцов покормим и дальше погоним фашистов, до Берлина!»

Эх, да кабы так, вздыхала Анна Агапьевна, а то уже устали мы сынки прятаться. Спасибо вам, детки, да храни вас бог и перекрестила бойцов. Не успела семья Коротковых покинуть пределы родной хаты, как вдалеке послышалось аханье орудия, и пронзительный свист мгновенно приблизился к левому берегу Донца. Это фриц, увидев едва заметный на белом фоне зимней степи дымок, тонкой струйкой поднимающееся из-за хаты, сделал свой смертоносный выстрел из орудия.

Никто и не понял, что произошло. Земля содрогнулась и ушла из-под ног Коротковых, а внука Валю сорвало с лавки и выбросило во двор.

Наступила долгожданная тишина, от которой исходила какая-то непонятная тревога. Донская степь звенела и перекликалась отголосками непонятных звуков. Анна Агапьевна и Мария поднялись на ноги, подхватили перепугавшегося мальчонку и замерли, стоя в белом тумане. Резкий запах гари ударил в нос, глаза заслезились, и почему-то стало страшно, хотя вся семья была жива. Около землянки, куда не успели спрятаться Коротковы, послышались голоса, женский плач и ругань нескольких мужчин. Хотя сын был жив и от испуга не мог произнести ни слова, у Марии екнуло сердце. В рассеивающемся дыму Анна Агапьевна увидела на месте окна своей хаты огромную дыру с обломанными, обугленными краями бывшего оконного проема. Ей стало плохо, и она присела на снег, понимая, что за окном стояла полевая кухня.

Все многочисленное население погреба вышло наружу. Вокруг были разбросаны домашние вещи, солдатские шапки, искорёженные жестянки, дрова, солдатская посуда. Дом Коротковых стоял целый, не считая двух параллельно выбитых окон, только последний проем стал немного больше обычного и был подгоревший, как опаленный поросенок. "О господи! Да за что же? Мы ведь толком еще и не познакомились«,- только и произнесла Анна Агапьевна.

Тела трех молоденьких солдат были разбросаны вокруг воронки. Теперь было видно, что им не было и 19 лет. Возможно, оберегая молодых солдат от смерти, командир поставил их на кухню.

Подошедший лейтенант, указывая на шпиль за рекой, произнес: «Отомстили, сволочи, и тикают». На закате солнца было видно, как фашисты в спешном порядке укатывают орудие смерти за горизонт. А от берега Донца, вверх по склону, с криками: «Ура!» поднимается цепь нашей славной пехоты. Но этой победы и Победы над фашизмом уже не увидят три молодых бойца, славных сынов Дона. Ребят похоронили здесь же, в воронке разбитого соседнего погреба, обложив могилу камнем. А чтобы было приметным, один из местных казаков соорудил маленькую надгробную плиту из природного камня с изображением православного креста.

Долгие годы это военное захоронение оставалось на попечении семьи Коротковых-Аскалеповых хутора Нижнекалиновского Константиновского района.

Останки этих солдат перезахоронены 22 июня 2012 года благодаря поисковикам отряда «Поиск» г. Каменска-Шахтинского (А. Павленко) и местной администрации.

Затих миномет, и пушка молчит,
И танк, что у Дона, недавно подбит.
От мин и снарядов изрыта земля,
Изорваны в клочья донские поля

Горит переправа, горит Черный лес!
И мессер проклятый стреляет с небес.
Весь день поливают фашисты огнем,
Где был раньше полк, теперь батальон.

Разбиты повозки и беженцев кладь,
Куда же деваться, куда же бежать?
Кто бросился в Дон и стали тонуть,
А кто-то от пули успеет нырнуть.

И стала от крови аж бурой вода,
Такое навряд ли забудешь когда.
Погибли бойцы, погиб мирный люд,
И только их часть в списки павших войдут.

Останутся в памяти местных жильцов
Смертельный бой и гибель бойцов.
Запомнят их подвиг, а в мирные дни
Возложат к могилам живые цветы.

Посвящается павшим бойцам 42-43 годов на территории Семикаракорского, Усть-Донецкого и Константиновского районов.

Январь 2013 г. В.Градобоев

Тэги: